Главная » Статьи » Б » Багрин Е.А.

К вопросу реконструкции комплекса вооружения и костюма казаков Албазинского острога в 1660-1670-е гг.

В 1665—1666 гг. на Амуре появляется Албазинский острог, ставший крупнейшим укрепленным поселением русских на Амуре во второй половине XVII века. Построили его казаки и крестьяне Илимского острога, которые убили воеводу Л.А. Обухова и бежали, спасаясь от наказания, в Даурию1. Первое время после основания острога он был "независимым" поселением, не имевшим сношений с официальными властями, поэтому за этот небольшой период не сохранилось челобитных, отписок, судебной документации, написанной в остроге, в связи с чем мы ограничены в источниках, позволяющих точно реконструировать военный костюм албазинцев. Однако есть косвенные свидетельства, из которых мы можем почерпнуть достаточно много необходимой нам информации. Большая часть переселенцев относилась к категории служилых людей. Уходя, они забирали с собой казенное оружие, грабили торговых и промышленных людей, крестьян, которые часто имели в своем распоряжении солидные по сибирским меркам личные арсеналы оружия. Г.Б. Красноштанов перечисляет массу документов, описывающих тот момент, когда первые беглецы во главе с Н.Р. Черниговским убили илимского воеводу и побежали в Дауры2. В первую очередь они старались достать любое оружие, т.к. было очевидно, что его наличие — залог выживания в далекой, опасной земле.
Что же говорят документы об оружии защитников Албазинского острога? Ядро восставших имело при себе как огнестрельное, так и холодное оружие: «... переехали на остров в дву лотках с оружьем (в другой отписке с «вогненым оружьем». — Е.Б.) и дожидались воеводского дощаника <...> и почали по дощанику <...> стрелять <...> и воеводу Лаврентия Обухова у берега на воде [421] <...> закололи пальмами (в другой отписке «прикололи копьями». — Е.Б.). И <...> Федотко (якутский казак), держал за волосы, а Матюшка (промышленный человек) ево пальмою заколол»3. Очевидцы со стороны, подвергнувшейся нападению, добавляют, что восставшие «из огненного оружья, и из луков по сонным людям стреляли, копья и рогатины, и тунгусскими пальмами кололи <...> и у берегу [воеводу] копьи и тунгусскими пальмами закололи до смерти»4. Таким образом, очерчивается основной набор оружия первых албазинцев: ружья, луки и стрелы, копья, рогатины и тунгусские пальмы.
Следует отметить, что все «воровские полки», бежавшие на сибирские окраины, так или иначе пытались максимально вооружиться. Наглядным примером может послужить информация из отписки усть-киренского целовальника о действиях беглых верхоленских служилых во главе с М. Сорокиным, отправлявшимся в Дауры: «...прибыв де на Усть-Киренги <...> приходили <...> к таможенному анбару. И <...> стояли с оружием, и спрашивали <...> пищалей, и пороху, и свинцу. И у меня де было <...> промышленных людей три пищали, четвертая закладная <...>. И я <...> выдал им три пищали, а четвертую пищаль отдал им сам хозяин <...>. А у торговых людей у всех замки посламали, и выносили товары и хлебные запасы, и оружье, и порох, и свинец, и луки, и стрелы. И в церкви Николы Чудотворца они <...> искали ружья (в другой отписке — пищалей. — Е.Б.) и порох, и свинцу...»5.
Спустя десятилетие и казаки во главе с Н.Р. Черниговским действовали подобным же образом. Спускаясь по р. Лене, на Чечуйском волоке, у Олекминского острожка и в других местах они «грабежем взяли у пашенного крестьянина <…> две пищали, винтовальную да гладкую», у другого крестьянина «пищаль сильно грабежем взяли <…> два топора <…> четыре пальмы», у приказного человека «пищаль гладкую», у торгового человека «пищаль и з борошнем. Цена той пищали десять рублев». У других торговых людей 5 пищалей, 8 фунтов пороха и 8 фунтов свинца, у промышленного человека «три топора <…> да лыжи подволошные», у квасного откупщика «два топора <…> рогатину, пищаль», у якутского сына боярского «ружье <…> и [422] топоры», у служилых людей «две пищали <...> сильно грабежом». В документе, касающемся приказчика, написано, что «видя <...> его мучат <...> спрашивают огненного оружья, пищалей <...> она [жена приказчика] из амбара окном выкинула им пищаль <...> и после того три дни приходили <. > а спрашивают огненново же оружья, пищалей, свинцу и пороху <...> и он [приказчик] пищали им не дал <...> потому что сам человек служилой, было бы с чем великому государю служить, а которую пищаль взяли, и той пищале цена десять рублев»6.
Из приведенных данных можно сделать вывод, что все категории сибирского населения были в той или иной степени вооружены и огнестрельным, и холодным оружием. То, что имели ограбленные сибиряки, имели в том или ином сочетании в личном пользовании и сами восставшие, т.к. они представляли те же слои населения. Отметим сочетание в одном комплекте гладкоствольной пищали и винтовки. Вероятно, что такое сочетание не было редкостью, т.к. винтовку преимущественно использовали на промыслах, а «гладкую» пищаль — в военных целях (или для самообороны). В целом эти сведения несколько уточняют набор оружия казаков Н.Р. Черниговского: гладкоствольные пищали, винтовальные пищали, топоры, рогатины и пальмы.
В арсенале первых албазинцев упоминаются гладкоствольные пищали, винтовки, копья, рогатины, тунгусские пальмы, топоры, луки со стрелами. Сюда надо добавить ножи, бывшие обязательной принадлежностью всех сибиряков. Также использовались и разного рода дубинки, например, чичуйские подьячии жаловались, что «воры» избили их «ослопьем и пищальными дулы»7.
Построив Албазинский острог, казаки числом около 86 человек начали деятельно объясачивать местное приамурское население. Возможно, что в первые же 1—2 года они начали испытывать дефицит оружия: порох и свинец быстро заканчивался, огнестрельное оружие приходило в негодность. В 1667—1668 гг. в Нерчинском остроге, поддерживающим отношения с албазинцами, отмечали, что «в Олбазинском остроге служилых людей мало, пороху и свинцу [423] нет»8. Отрыв от государственного снабжения огнестрельным оружием, порохом и свинцом ставил в затруднительное положение любых "вольных" покорителей Сибири. Оставаясь в изоляции в среде "не мирных иноземцев", без государственной поддержки они были обречены на уничтожение. Государство, по сути, было оружейным монополистом. Получение оружия, пороха и свинца у торговых людей также было невозможно. Да, торговые люди могли бы поставить необходимые товары, но существовала система таможенных постов, где жестко учитывалось все ввозимое вооружение. Данные даже о небольших продажах ружей и боезапаса "воровским людям" были бы неминуемо раскрыты, а продавцы жестоко наказаны. Понятно, что никто из торговых людей не стал бы рисковать, тем более что сибирский рынок и без того поглощал все ввозимые товары. Производить оружие на местах также было невозможно. Отсутствовали специалисты кузнецы-оружейники, не было материалов, негде было взять свинец для пуль, не хватало и умения самостоятельно делать порох. В 1670 г. из Албазина писали: «...пушек и зелья ручного, и свинцу нет, и для оружейной починки кузнеца нет же»9. В 1672 г.: «...воинских людей снаряду и пушек, и мушкетов, и зелья ручного, и свинцу нет. А для оружейной починки кузнеца нет же»10. Отсюда очевидным становится желание беглецов получить прощение от государства за свои преступления и влиться в общую систему государственных поставок, даже без снабжения хлебом и жалованьем.
Все это обусловило постепенное налаживание связей с Нерчинском, где признавали албазинцев за "государевых людей". Именно через этот город шла основная подпитка амурцев порохом и свинцом. «А <...> порох и свинец <...> Данило Аршинский дает нам в Нерчинском остроге из <...> казны»11, — писали в 1670 г. албазинцы. Параллельно в Албазинский острог приезжали и другие беглые и не беглые сибирские люди. Численность людей понемногу возрастала (с 82 человек до 120 в 1672 г.12). Возможно, часть из них прибывала без оружия и дефицит его и боезапаса неминуемо рос. В 1674 г. боевые запасы острога исчислялись в фунтах: 32 фунта пороха (плюс некоторое количество [424] мокрого) и 26 фунтов свинца. Этих запасов едва хватило бы на снабжение в поход 20—25 человек. Кроме того, в казне лежало 16 мушкетов, они не были розданы, т.к. сибиряки повсеместно пользовались пищалями с кремневым замком «русского типа». Мушкеты — тяжелые крупнокалиберные ружья с фитильным замком не были востребованы в обычное время. Эффективное их применение было возможно при защите укреплений.
Коренные перемены произошли только тогда, когда во главе Албазина окончательно встали люди из государственного аппарата. Но даже к 1682 г. положение с вооруженностью острога не сильно изменилось. Правительство, несмотря на очевидную опасность со стороны маньчжуров, не спешило пополнять запасы оружия в Албазине. Нерчинский воевода Федор Воейков в 1682 г. отписал: «...в Албазинском де остроге <...> пушек и пушечного снаряду и мелкого ручного ружья, пищалей и пороху, и свинцу <...> немного; а которое мелкое ручное ружье пищали в Албазинском и есть, и те де пищали худы и ненадежны, на стрельбе розрывает и людей портит»13. В этом же году Албазинские крестьяне писали, что «ружьем и порохом и свинцом в Албазинском остроге скудно, какова пора, нам и принятца будет не за что»14. Скудность снабжения Албазина вооружением можно связать с памятью о его «воровском» прошлом, однако острая нехватка оружия ощущалась и в Нерчинском остроге.
Таким образом, мы можем достаточно полно определить набор вооружения первых албазинцев в 1660—1670 гг. На реконструкции албазинец вооружен русской винтовкой, тунгусской пальмой, топором и луком.
Одежда обитателей Албазино была аналогична традиционному гардеробу большей части русских первопроходцев в это время. Стандартный набор одежды русского сибиряка можно увидеть в челобитной, написанной в 1629 г. Е.П. Хабаровым о беззаконии мангазейского воеводы Г.И. Кокорева: «...и закладывают у него на дворе в том карчебном питье платье: кафтаны и шубы, и шапки, и рубахи, и портки, и кресты, и перстни»15. Русские в Восточной Сибири носили одежду из сермяжного сукна и холста, бараньи шубы, рукавицы [425] — вареги16. Обувью служили чарки, уледницы и сапоги17. В документах упоминаются чарки красного цвета и сукно белого. Одежда людей зависела от их достатка, зажиточные могли иметь одежду из «сукна англецкого», кафтаны «бархатные»18. Интересен документ, повествующий о снаряжении людей из посольства Е. Чечигина, отправленного в Китай и перебитого дючерами на р. Амур: «...убитых, по юртам многие признаки находили: зипунные и штанные, и рубашечные, и чюлошные, и сапожные, и вершечные обрезки. Да их же, убитых, нашли котлы и топоры, и сковородку, и нож, и от лядунок наконечники, и от натрусков набойки, и от поясов пряжи и запряжники, и выбойки от пологу, и заболташи пулешные»19. Как видим, в этом описании представлены практически все важные элементы снаряжения русского первопроходца этого периода.
Благодаря материалам из раскопок Албазинского острога мы можем в значительной мере уточнить информацию об отдельных элементах костюма албазинцев. На реконструированном образе мы можем видеть рукавицы, тканый пояс, кожаный кошель, чарки и пороховницу, в разное время найденные в процессе раскопок Албазинского острога20.
Таким образом, на основании исследования письменных документов и музейных предметов, относящихся к деятельности казаков Албазинского острога, мы получили достаточно данных для создания реконструкции их комплекса вооружения и костюма. Графическую реконструкцию выполнил художник Николай Фомин, создавший целую серию картин, посвященных первопроходцам Сибири и Дальнего Востока в XVII веке21.
[426]


Албазинский казак. 1660-1670 гг.
Реконструкция Багрин Е.А., Фомин Н.Д.
Первая публикация реконструкции в коллективной монографии «Албазинский острог: русские на Амуре в XVII веке / под общей редакцией А.П. Забияко, А.Н. Черкасова - Новосибирск: Издательство ИАЭТ СО РАН (в печати)».
 

Примечания:

[427] 1 Артемьев А.Р. Города и остроги Забайкалья и Приамурья во второй половине XVII — XVIII вв. — Владивосток, 1999. — С. 101, 104.
2 Красноштанов Г.Б. Никифор Романов Черниговский: Документальное повествование. — Иркутск, 2008. — С. 49, 76—78, 81,84, 86—88, 112,115.
3 Там же. — С. 75—78.
4 Там же. — С. 81.
5 Там же. — С. 48—49.
6 Там же. — С. 84—87, 111—113, 115.
7 Там же. — С. 88.
8 Там же. — С. 144.
9 Там же. — С. 159.
10 Там же. — С. 181.
11 Там же. — С. 158, 181.
12 Там же. — С. 180.
13 Дополнения к актам историческим. — СПб., 1867. — Т. 10. — С. 229.
14 Там же. — С. 205.
15 Красноштанов Г.Б. Ерофей Павлович Хабаров. — Хабаровск, 2008. — С. 28.
16 Там же. — С. 79-80, 122, 164, 234, 477.
17 Там же. — С. 122, 164, 234.
18 Там же. — С. 79, 94, 190.
19 Там же. — С. 493.
20 Град Албазин. URL: http://albazin.ucoz.ru/photo/ (дата обращения: 8.02.2018).
21 ArtHero. URL: http://www.arthero.ru/gallery.php?login=nikkolainen&albom=8549&order=1&page=1 (дата обращения: 8.02.2018).

Воспроизводится по:

История военного дела: исследования и источники. — 2018. — Т. IX. — С. 420—427. <http://www.milhist.info/2018/03/30/bagrin> (30.03.2018).

Категория: Багрин Е.А. | Добавил: ostrog (03.04.2018)
Просмотров: 845 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]