Главная » Статьи » Т » Трухин В.И.

Албазинский острог и его оборона по китайским изображениям (графическим источникам)

Ранние картографические материалы каждого народа, государства и даже региона имеют свои особенности, связанные с самобытностью и неповторимостью их культуры. Как отмечали в своей работе Л.Н. Гумилёв и Б.И. Кузнецов: «Историческая география по самой своей природе вынуждена пользоваться не столько наблюдениями, сколько материалами, содержащимися в сочинениях древних авторов. Разумеется, строго критический подход к этому виду информации обязателен, но часто затруднен тем, что манера выражения древних географов представляется нам столь экзотичной, что не всегда удается отделить ошибочные представления, свойственные прошлым эпохам, от полноценной информации. Это касается не только описаний, но в еще большей степени картографического материала в необычной для нас проекции» 1. Именно к таким материалам следует отнести китайский атлас «Aihun, Luosha, Taiwan, Nei Menggu tu» (艾渾, 羅刹, 台灣, 蒙古圖) 2.
Наиболее известным графическим документом из этого атласа среди российских историков, является картографический рисунок «Luosha», связываемый с обороной Албазинского острога. Черно-белая фотокопия этого рисунка вошла во второй том сборника «Русско-китайские отношения в XVII веке», под названием «Китайский рисунок, изображающий оборону Албазина (Библиотека американского Конгресса)» 3. В самом издании, к рисунку не было сделано ни каких комментариев.
Проблематике использования в целях исследования истории русско-китайских отношений маньчжурских документов посвящено значительное число научных работ. Среди них особенно стоит отметить публикации Н. Бантыш-Каменского 4, П.И. Воробьева 5, А. Ивановского 6, Г.В. Мелихова 7, В.С. Мясникова 8, и др.



Рис. 1. Картографический рисунок «Aihun» из рукописного атласа 17 века библиотеки Конгресса США.

Вместе с тем, потенциал рукописного атласа «Aihun, Luosha, Taiwan, Nei Menggu tu», остается не использованным, а сами карты практически не изученными.
С целью раскрытия сущности и содержания событий из истории русско-китайских отношений в XVII веке, нашедших отражение в рукописном атласе «Aihun, Luosha, Taiwan, Nei Menggu tu», в данной главе будет проведен анализа тематического содержания листов «Aihun» (рис 1) и «Luosha» (рис 2).



Рис. 2. Картографический рисунок «Luosha» из рукописного атласа 17 века библиотеки Конгресса США.

Атлас датируется периодом с 1697 по 1722 годы, состоит из четырех рукописных карт и хранится в отделе географии и картографии (Geography & Map Division) библиотеки Конгресса США (Library of Congress) в Вашингтоне. Это собрание карт охватывает четыре приграничные области Китайского государства XVII–XVIII веков: Айгун – военная колония середины 17-го века на берегу реки Амур, Лоча – русский лагерь в Восточной Сибири, Тайвань и Пескадорские острова, Внутренняя Монголия. По технике исполнения — это рукопись на шелке. Все четыре карты находятся в свитке размером 55×585 см.
Если обратить внимание на период создания атласа, то он приходится на время царствования в Китае Цинской династии.
Агрессивная политика, проводимая династией Цин по расширению границ своего государства в XVII—XVIII веках, позволила Китаю стать одним из самых сильных в военном отношении государств на территории современного Дальнего востока и Азии. Благодаря этому, она не могла не войти в противоречие с традиционной конфуцианским представлениям о социальном порядке, приемниками которого считали себя власти Цинского Китая.
Ю.О. Каморная в своей работе посвященной интерпретации официальной исторической наукой внешних войн империи Цин второй половины XVII — XVIII вв. отмечала: "Подводить идеологический базис под события конкретной исторической реальности в Срединной империи с древних времён вменялось в обязанности официальному историописанию - науке, традиционно являвшейся одним из важнейших механизмов социальной индоктринации. Специально для этой цели цинскими историографами в конце XVII столетия был разработан особый вид исторических трудов — фанлюэ (方略) или цзилюэ (纪略). Название этого вида исторической литературы российские китаеведы переводят как «стратегические планы» или «описания войн»" 9.
Первые три «описания», были посвящены победам Канси над «князьями - данниками», русскими и ханом Галданом и получили названия: «Описание подавления трёх изменников» («平定三逆方略»), «Описание усмирения русских» («平定罗刹方略») и «Описание государева похода и усмирение населения территорий к северу от пустыни» («亲征平定朔漠方略») от 1682 г., 1689 г. и 1708 г., соответственно 10. Именно этим трем «описаниям» соответствуют карты в рассматриваемом атласе.
Фанлюэ, в своей основе формировались из копий официальных документов. Карты, входящие в атлас, различаются по технике исполнения. Они могли быть созданы в разные временные периоды, а позднее объединены в единый свиток.
Карты «Aihun», «Luosha» связаны с событиями, отраженными в «Описании усмирения русских» («平定罗刹方略»), сходны по цветовой гамме, манере и технике исполнения. Это дает основание предположить, что они были выполнены одним автором и в одно время. Никаких указаний об авторстве, на рисунках нет.
Оба рассматриваемых рисунка имеют иероглифические надписи (иероглифы в старо-китайском написании) прямо указывающие на то, что оба документа носят картографический характер. В состав каждого из названий входят три иероглифа 之地圖. Иероглиф 之 означает принадлежность чего-то к чему-то. Иероглифы 地圖 – переводятся как "карта" (географическая карта). И если с картой города Айхун (иероглифическая запись содержит названия города) все однозначно, то связать вторую карту с Албазинским острогом можно только выстроив цепь логических заключений. Иероглифы 羅刹 (luo cha) имеют двойное значение: «Ракшас » (демон, пожирающий людей) и «русский» – уничижительное название данное маньчжурами в XVII веке русским. Дословно надпись можно перевести как «карта демонов» или «русская карта». Исходя из названия, можно однозначно утверждать, что карта описывает местность, в XVII веке на которой проживали русские, вступавшие в непосредственное взаимодействие с маньчжурами. На карте изображена осада крепости с применением осаждающими большого количества артиллерии. Такая ситуация не была зафиксирована ни при обороне Кумарского острога ни Ачанского городка (наиболее известных боестолкновениях русских и маньчжур связанных с осадой укрепленного городка). И поэтому, карту можно однозначно связать именно с Албазинским острогом.
По форме исполнения рисунки представляют собой немасштабное изображение местности, выполненное «с высоты птичьего полета». Координатная сетка на них отсутствует. Рельеф отображен графически.
По технике исполнения оба рисунка выполнены как ландшафтные пейзажи в стиле китайской живописи гохуа (国画). Прочтение такой картины, обычно находящейся в свернутом виде, происходит справа налево и ее постепенно разворачивают перед зрителем. Изображения на картах «Aihun», «Luosha» построены именно так. Корабли на рисунке «Aihun» как бы отплывают и начинают движение в сторону Албазинского острога, а их движение заканчивается на рисунке «Luosha». Разорванность изображения позволяет сделать предположение, что эти карты были частью составной карты, например, изображающей северную границу Цинской империи. Некоторым графическим аналогом, которой может быть карта эпохи династии Мин «Монгольская ландшафтная карта» (蒙古山水地圖). Эта карта при ширине 59 сантиметров имела длину 30,12 метра и отображала границу империи Мин, проходившую по территории современных государств: Китая, Узбекистана, Таджикистана, Афганистана, Ливана, Туниса, Турции.
Приступая к анализу содержания картографических рисунков «Aihun» и «Luosha» следует отметить, что автор достаточно опытный график, знакомый с законами перспективы. Он свободно владеет языком символов китайской живописи Гохуа. Именно поэтому центральный объект картографического рисунка «Aihun» – крепость смещена влево, а в центре композиции изображены пасущиеся свободно лошади – символ «быстрого успеха», «способности взять инициативу на себя». В то же время на рисунке русской крепости, лошади сжаты ограждающим их забором (рис. 3) и это как бы говорит о неизбежности поражения русских в изображенном противостоянии.
В целом оба рисунка хорошо скомпонованы. Художник, выполнивший рисунок, достаточно подробно изобразил расстановку войск, детали вооружений, кораблей. Отдельные изображения всадников вполне можно рассматривать как историко-этнографические зарисовки.



Рис. 3. Юго-восточный угол крепости на рисунке «Luosha» из рукописного атласа 17 века библиотеки Конгресса США.

Главными смысловыми объектами обоих рисунков, являются крепостные строения. При этом на рисунке русской крепости в отличие от маньчжурской имеются, искажения перспективы, некоторые детали как бы повисают воздухе, другие не имеют объема. Все наиболее заметные на рисунке русские сооружения имеют вид традиционных маньчжурских или китайских строений с характерными для них деталями. Это может говорить о том, что художник, выполнивший карты не был очевидцем событий отраженных на рисунке «Luosha», а прибыл туда после уничтожения Албазинского острога. Внешний облик русских строений был воссоздан им по чьим-то рассказам или подробным, достоверным записям или рисункам. Именно поэтому, так детально выполненный рисунок, очевидного соответствия русскому описанию Албазинского острога не дает.
Известный исследователь Албазинского острога А.Р. Артемьева в своей монографии «Города и остроги Забайкалья и Приамурья во второй половине XVII—XVIII вв.» дал, развернутый комментарий к китайскому рисунку «Luosha». Приведем его полностью: «Значительно более достоверным является китайский рисунок осады Албазина, хранящийся в библиотеке Конгресса США. На нем юго-восточный угол укреплений крепости имеет форму почти классического бастиона. Автор этого рисунка, несомненно, был очевидцем осад Албазина и в 1685 и в 1686—1687 гг., которые он на нем совместил. Дело в том, что на рисунке помимо укреплений острога и маньчжурских осадных сооружений 1686—1687 гг. присутствует известная еще по описи 1674 г. часовня «в надолбах» у северо-западного края крепости, которая при осаде 1685 г. была, несомненно, уничтожена. Кроме того, на переднем плане рисунка изображены события, имевшие место 15 июня 1685 г., когда более 40 переселенцев на плотах приплыли к Албазину. Маньчжуры предложили им сдаться, но русские отказались и вступили с ними в бой, сцены которого и запечатлел неизвестный автор. Более 30 русских были зарублены, 15 их жен и детей захвачены в плен» 11.
Для того что бы уточнить временной период, к которому относятся события, изображенные на рисунке рассмотрим гипотезу, выдвинутую А.Р. Артемьевым, о том, что на рисунке совмещены две обороны острога 1685 и 1686—1687 годов. Единственным доводом в подтверждение этой версии было наличие на юго-восточном углу крепости бастиона. К сожалению, ученого подвело качество полученной им копии рисунка. При достаточном увеличении ясно видно, что художник нарисовал не бастион, а загон для лошадей (рис. 3). Наличие такого загона вполне логично. Размер острога был слишком мал, для того что бы там находились еще и лошади. С другой стороны лошади должны были оставаться под защитой острога, на случай опасности. Это выглядит разумным так, как из ряда документов известно, что вольно пасущиеся табуны лошадей Албазинского и других сибирских острогов неоднократно отгонялись как аборигенным населением, так и маньчжурами 12. Поскольку ни какие другие детали рисунка данную версию подтвердить не могут, правильнее следует считать, что на рисунке изображен Албазинский острог в первые десять дней осады 1685года. Подтверждением этому могут быть, как абсолютно верно отметил А.Р. Артемьев, события 15 июня 1685 года, произошедшие на десятый день осады острога и изображенные на переднем плане рисунка«Luosha». Вот как они описаны в биографии организатора и руководителя военной операции маньчжуров Лантаня: «… 24 числа [15 июня 1685г.] утром [на Амуре] появились идущие вниз, к Албазину, плоты, на которых было более 40 человек русских. [на рисунке изображено 43 человека] Лантань послал к ним цзяла-чжангиня Ялантая, который предложил русским сдаться в плен. Те не согласились и, схватив оружие, вступили с ними в бой. [Маньчжуры] вскочили на плоты русских. Более 30 человек русских зарубили, а на [захваченных] плотах привезли к Лантаню 15 человек их жен и детей…» 13.
Судя по рисунку, казаки и их семьи приплыли не только на плотах, но и на лодках. Часть из них пыталась спастись вплавь. К сожалению, русских источников с описанием этого эпизода, до настоящего времени выявлено не было. Однако существует документ, о совершенно аналогичном случае, произошедшем ровно через год, накануне второй обороны Албазина: «… И плыли де они в Албазин на плоту. И как де будет он усть реки Урки и те де богдойские люди на них наплыли и товарыщев ево [албазинского казака Фильки Логунова] побили а одного в полон взяли Мишку Торкобойщика. А он де в одной рубашке с плота ушел в лес. А с того плота взяли у нево оне неприятельские бодойские люди пожитков ево и скота рогатого и всякого борошня на сто рублев и ходил он по лесам восм дней чють не умер голодною смертью…» 14.



Рис. 4. Защитные щиты и лучники атакующие Албазинский острог на рисунке «Luosha» из рукописного атласа 17 века библиотеки Конгресса США.

Необходимо отметить неравнодушное отношение и мастерство автора рисунков, которое он проявил, изображая эти события. Несмотря на лаконизм рисунка, автор хорошо передал чувства защитников острога, которые увидев происходящее на реке, бросились к стенам крепости и готовы прийти на помощь своим товарищам.
В пользу того, что к 15 июня относятся и остальные события, изображенные на рисунке, говорит еще один отрывок из биографии Лантаня: «…Вечером того же дня Лантань приказал фудутуну Яциню и Хубуно, разделив свои силы, подойти под город спереди, расставить здесь щиты и возвести земляные валы, обстреливая при этом город из луков, чтобы создать впечатление, что они готовятся к приступу. Фудутуну Вэньдаю, Вахана и командующему китайскими войсками Зеленого знамени Лю Чжао-ци приказал незаметно переместить пушки хунъипао, зайти в тыл городу и отсюда начать настоящий приступ. Еще было приказано цзяла-чжангиню Болицю, Уша, Хэ Ю и другим подойти к городу с флангов и вести по нему огонь из пушек цзянцзюньпао. Помимо этого, фудутун Яцина, Байкэ и другие получили приказ стоять на боевых судах у юго-восточной части города, чтобы предупредить возможное появление русских [подкреплений] по воде…» 15.



Рис. 5. Скрытая за земляным укрытием позиция пушек «хунъипао» командующего войсками Зеленого знамени Лю Чжао-цина рисунке «Luosha» из рукописного атласа 17 века библиотеки Конгресса США.

И действительно на рисунке все отображено именно так. Внизу слева мы видим щиты и лучников начавших обстрел острога (Рис. 4). С трех сторон крепость окружают земляные укрепления, среди которых установлены пушки. С восточной стороны (по рисунку это верх) выше острога нарисованы пушки, установленные за земляным укрытием, возле которых имеется значок в форме шатра с зеленым знаменем (Рис. 5). Очевидно, это и есть позиция пушек «хунъипао» командующего войсками Зеленого знамени Лю Чжао-ци. В нижнем правом углу мы видим боевые суда маньчжуров, на которых размещены войска. Это подразделения фудутуна Яцина, Байкэ (Рис. 6).



Рис. 6. Боевые суда маньчжуров, на которых размещены подразделения фудутунов Яцина, Байкэ на рисунке «Luosha» из рукописного атласа 17 века библиотеки Конгресса США.

Такое детальное соответствие карт «Luosha» и «Aihun» биографии Лантаня, может говорить о том, что эти рисунки могли быть сделаны в качестве приложения при составлении «Первоначального издания Всеобщего описания восьми знамен» («Баци тунчжи чуцзи»), куда сведения о жизни этого маньчжурского сановника вошли составной частью.
Осаду Албазинского острога вели восьмизнаменные войска маньчжурского Китая. Видимо поэтому, для обозначения каждого подразделения, использован значок в форме двухцветного флага. Одним цветом окрашено основное полотнище флага, в центре имеется точка, другого цвета, которая могла указывать на цвет каймы знамени подразделения или наоборот. По размеру и форме использованы знамена трех типов: большое прямоугольное, малое прямоугольное, и еще более мелкое треугольное. Возможно, форма и размер значка отражает численность подразделения или его ранг. Малыми прямоугольными значками могли обозначаться войска, принадлежащие низшему звену знаменных войск «ниру» (рота).



Рис. 7. Знамена восьмизнаменных войск: желтого с красной каймой и красного с белой каймой «знамен».

Можно предположить, что большие знамена принадлежали командующим тактическим подразделениям, сформированным на период проведения военных действий. Судя по цвету знамен на значках, тактические подразделения были сформированы на основе подразделений желтого с красной каймой знамени (усиленные подразделениями войск зеленого знамени, на что указывает зеленый шлейф на значке) и красного с белой каймой знамени (усиленные подразделениями войск желтого знамени, также имеющий на значке шлейф) (Рис.7). Треугольными флажками обозначены изображения кавалеристов и отдельные фигурки людей. Возможно, значок в форме малого треугольного флага обозначал что, кавалерия была сформирована в форме сводного отряда из воинов подразделений соответствующих цвету флажка «ниру». Всего на рисунке изображены:
– Два значка в форме больших прямоугольных знамен желто-красного цвета, с зеленым шлейфом, и красно-белого цвета с желтым шлейфом;
– Семьдесят шесть значков в форме малых прямоугольных знамен с разными сочетаниями красного, желтого, зеленого и белого цветов;
– Двадцать пять значков в форме малых треугольных знамен так же разных цветов.



Рис. 8. Крестобразная мачта на рисунке «Luosha» из рукописного атласа 17 века библиотеки Конгресса США.

По данным приведенным в сборнике «Русско-китайские отношения в XVII веке» прибывшая по Амуру на судах пехота, имела численность около 5 тыс. человек, а следовавшая по берегу конница, насчитывала свыше тысячи всадников 16.
Наряду со значками в форме знамен присутствуют значки в виде шатров предположительно обозначающие место дислокации подразделений. В основном они размещены рядом со значками в форме знамен.
Отдельно следует выделить сооружение, в виде крестообразной мачты, установленное рядом с маньчжурским лагерем (рис. 8). Аналогичные сооружения были распространены в Китае, еще задолго до захвата власти маньчжурами и использовались в качестве своеобразных информационных табло и устанавливались возле зданий и на кораблях. Наряду с информационными полотнищами, имевшими надписи, флагами, в ряде случаев для передачи информации в ночное время на них могли располагаться фонари (рис. 20b). Наиболее известным сооружением такого типа стала сохранившаяся до настоящего времени мачта «Сигнальные огни» (望灯) в Пекине высота которой составляет 28,8 метра. Она была оборудована ручной лебедкой и рычагом, служащим для подъема и опускания фонаря. Мачта, изображенная на рисунке, могла использоваться для управления войсками.
На рисунке «Luosha» некоторые маньчжурские суда также обозначены знаменами разного цвета и формы:
– шесть обозначены длинными желтыми шлейфами;
– семь имеют прямоугольные знамена красного и желтого цветов:
– два имеют маленькие треугольные флажки;
– ряд судов не имеют никаких флагов.
Корабли на рисунке «Aihun» также расцвечены флагами и шлейфами желтого цвета.
Маньчжурская артиллерия на рисунке «Luosha» обозначена двадцатью значками с изображениями пушек, в том числе пять изображающие пушки «хунъипао».
По данным приведенным в сборнике «Русско-китайские отношения в XVII веке» количество пушек маньчжурской армии составляло: 100 полковых и 40 ломовых больших и «гранаток» 17.
В коллекции Забайкальского краевого краеведческого музея имени А. К. Кузнецова имеется ствол бронзового орудия – шэньвэй цзянцзюнь пао. Китай. (рис. 9) Вполне вероятно что именно о таких пушках говориться в биографии Лантаня и именно из них обстреливался Албазинский острог с северной и южной сторон. Данное орудие было отлито в 1681 г. по проекту миссионера-иезуита из Бельгии Фердинанда Вербиста, упоминающимся в цинских документах под китайским именем Нань Хуайжэнь и устанавливалось на двухколесный лафет. 18.



Рис. 9. Ствол орудия бронзового - шэньвэй цзянцзюнь пао из коллекции Забайкальского краевого краеведческого музея имени А. К. Кузнецова. Китай. 1681 г.

Артиллерийский обстрел нанес значительные повреждения острогу. Вот как описали разрушения от артобстрела албазинские крестьяне, находившиеся во время осады в остроге: «…И пушечные ядра сквозь острог проходили, и церковь Божию, и государевы житничные хлебные анбары сквозь пушками пробивали, и пущали на острог и на церковь, и на дворы огненые стрелы. А те стрелы длиною по полутора и по два и полтретья [2,5] аршина. И стреляют теми стрелами ис станку. И теми огнеными стрелами острог и церковь Божию, и дворы тутошных жилетцких людей зажгли…» 19.
Но на рисунке этого нет, и это дает возможность, более детально изучить изображение острога и поэтапно сопоставить его с «Росписью Албазинского острога» 1684 года 20.
Прежде всего, обратим внимание на контур острога. На китайском рисунке он представляет собой неправильный четырехугольник, близкий по форме к трапеции, вытянутой в юго-восточном направлении. Сохранившееся на сегодняшний день Албазинское городище с остатками валов имеет форму близкую к параллелограмму. Но часть земельного участка, когда-то занимаемого крепостью, уже смыта рекой Амур.
Изучение рисунка позволило выявить на всех углах крепости изображения строений отличных от других по форме кровли. Рядом с ними автор рисунка пытался изобразить какие-то конструкции из бревен (рис. 10 a—d). Очевидно, это и есть угловые башни. Автор с одной стороны уяснил для себя, что это должны быть строения похожие на обыкновенные жилые дома, с другой стороны в них есть какие-то деревянные конструкции позволяющие усилить их защиту, но не понял какие, и нарисовал их как смог. В целом эта концепция не противоречит реальности. Действительно, в ряде сибирских острогов, помещения башен использовались как жилые. Не стал исключением и Албазинский острог. В росписи Албазинского острога прямо указано: «... а в той острожной стене старые две башни, … и под теми башнями … избы для аманатов ... Да в той же острожной стене на углу государской двор на приезд воеводам и приказным людям» 21.



Рис. 10. Угловые строения крепости на рисунке«Luosha» из рукописного атласа 17 века библиотеки Конгресса США.
a - Северо-западный угол крепости; b - Северо-восточный угол крепости; c - Юго-восточный угол крепости; d - Юго-западный угол крепости.
 

Явно выявить на рисунке строения, которые можно было бы соотнести с башнями постройки Никифора Черниговского, не удалось. Единственной приметой, по которой можно сопоставить часть крепостной стены с башнями Черниговского, могут быть бойницы. В росписи об этих башнях сказано: «а в той острожной стене старые две башни, поставленья Никнфорка Черниговского. А в вышину те башни по три сажени: и под теми башнями поделаны бойницы и избы для аманатов и покрыты тесом» 22. Действительно в районе, где по росписи Албазинского острога должны находиться эти башни можно увидеть три большие бойницы (возможно пушечные) и группу домов за ними (рис. 11). Видимо эти строения и символизируют старый острог, про который в «Росписи» написано так: «Да в том же остроге старой острог строенья Никифорка Черниговского мерою в длину осемнадцать сажен, попорег тринадцать сажен да башня с вороты. Да в том же старом остроге великих государей казенной анбар, а в том анбаре всякие великих государей казенные и десятинные и товарные казны» 23.



Рис. 11. Западная стена крепости с бойницами и группой зданий за ней на рисунке«Luosha» из рукописного атласа 17 века библиотеки Конгресса США.

Два центральных строения русской крепости (рис. 12) можно идентифицировать как церковь и колокольню. Главной приметой любой русской церкви являются шарообразные главы и кресты. И они действительно на рисунке есть, только главка над церковью превратилась в небольшой шарик над кровлей, а крест был размещен горизонтально (рис. 13).



Рис.12. Воскресенская церковь и колокольня. Картографический рисунок «Luosha» из рукописного атласа 17 века библиотеки Конгресса США

Благодаря сохранившейся грамоте митрополита Сибирского и Тобольского Корнилия известно, что церковь в Албазинском остроге планировалось «построить во имя Воскресения Христова, да о пределех Пресвятыя Богородицы Владимирския, да собор Архистратига Михаила» 24. Иначе говоря, здание должно было состоять из непосредственно здания церкви, двух прирубов для приделов и как минимум одного алтарного прируба.



Рис. 13. Навершие над шатровой кровлей на рисунке«Luosha» из рукописного атласа 17 века библиотеки Конгресса США.

Если учесть, что на рисунке север расположен слева, то алтарная часть церкви не видна. Собственно сама церковь изображена круглой (в реальности вероятнее всего восьмигранной), перед церковью виден прямоугольный в плане объем притвора сопоставимый по ширине с шириной самой церкви. Справа и слева от него видны два прируба, ширина которых примерно в два раза меньше притвора. На переднем плане мы видим лестницу, а также элементы ограждения – это паперть. Исходя из этого, можно констатировать, что строители выполнили предписание грамоты митрополита Сибирского и Тобольского Корнилия о строительстве церкви с двумя приделами. Такая компоновка православных храмов имеющих восьмигранную в плане центральную часть, с расположением с запада притвора, с восточной стороны алтаря и одного или двух приделов, с севера и юга известна в России с XIII века. Храмы с такой пространственной композицией называли «о двадцати стенах» или «круглыми», так как они имели центрическую композицию в плане.
Точное время окончания строительства Воскресенской церкви неизвестно, но из донесения албазинского приказчика Ф. Евсевьева Нерчинскому воеводе П. Шульгину 1676 года известно, что для подъема на строящуюся церковь строительных материалов албазинским казакам требовался «подчал дощаничной» 25. Из чего следует, что строительство церкви велось на протяжении нескольких лет (не менее двух).
Колокольня Воскресенской церкви была совмещена с проездной башней, построенной в южной стене острога. Чтобы определить размеры церкви, обратим внимание на то, что диаметр проездной башни и церкви на рисунке примерно одинаков. В отписке сына Нерчинского воеводы Федора Воейкова – Андрея, бывшего на приказе в Албазинском остроге в 1681 году, указывалось, что в планах перестройки крепости проездную башню «от слободы на увале» планировалось построить размером «четырех сажен» 26. Описание крепости 1684 г. свидетельствует о том, что проект был реализован с незначительными отклонениями, из чего следует, что строители выдержали планируемый размер башни, а соответственно и диаметр церкви должен находиться в пределах 4 саженей (8—8,5 метров). Тогда размер трапезной составит 6×6 м., а приделов 6×3 м., что позволяет составить предполагаемый план Воскресенской церкви (рис. 14).



Рис.14. План Воскресенской церкви (реконструкция). 1 - лестница; 2 - паперть; 3 - притвор; 4 - церковь; 5, 6 - приделы; 7 - алтарь.

Изображение лестницы, по которой люди поднимаются в церковь, может говорить о том, что под церковью был высокий, подклет, а на паперть вели с земли лестницы. Из «Росписного списка Албазинского острога» 1674 года известно, что ко времени его составления, в остроге был построен «амбар Воскресенской» 27, который вероятно служил основанием для строящейся церкви. Практика такого строительства в XVII веке была широко распространена. Например, при строительстве в 1653 году в Томском остроге шатровой церкви во имя «Троицы Живоначалные», так же с двумя приделами, под нею был размещен «анбар кладной» а под трапезою «подклет жилой белой» 28.
Еще одна деталь, имеющаяся на рисунке – соединяющий церковь и колокольню мост, дает возможность определить уровень пола Воскресенской церкви. Обычно церковь и колокольня соединяются на уровне пола церкви, но в данном случае необходимость сохранения возможности въезда в острог через башню оказывает влияние на его уровень и он должен составлять не менее 3–4 метров от уровня земли (рис. 15).



Рис. 15. Мост соединяющий церковь и колокольню на рисунке «Luosha» из рукописного атласа 17 века библиотеки Конгресса США.

Судя по рисунку «Luosha», по высоте Воскресенская церковь была немного выше проездной башни. В «Росписи Албазинского острога» 1684 года дается подробное описание этой башни: «А круглая проезжая башня рублена в восемь стен, а стены двойные. От земли до розвалу вышина четыре сажени, а розвал рублен брусчатой вышина два аршина, а на розвале мост, а кругом тое башни перила забраны в косяк и с окны и покрыты перила двойным тесом и с зубцами. Да на той же башне на розвале нарублена колокольня круглая в лапу до первых зупцов вышина четыре сажени и с розвалом, а на розвале шестнадцать столбов, а перила забраны в косяки кругом, а на столбах шатер. Розвал рублен брусчатой, вышина розвалу два аршина, а подволока – забрана в косяк. А с розвалу шатру вышина полпяты [4,5] сажени печатных, а на шатре крест и с маковицей, а в той башне четыре моста» 29. Это описание в целом совпадает с общей конструкцией башни изображенной на рисунке – башня изображена круглой, с надстроенной на ней колокольней с окнами и перилами, шатровой кровлей. Несложный подсчет позволяет определить, что высота башни, а соответственно и высота церкви без креста и маковицы составляла не менее 12,5 саженей печатных и 2 аршинов (12,5×2,16м+2×0,72м=28,44м), а вместе с крестом и маковицей была около 30 метров. При такой высоте Воскресенская церковь в Албазинском остроге была главной вертикальной доминантой.
Для сравнения приведем данные обмеров высоты восьмериковых от уровня земли шатровых храмов постройки конца XVI и XVII столетия:
– Никольская церковь в селе Лявля, Деревня Новинки Приморского района Архангельской области. 1587 г. Высота церкви более 40 м.
– Церковь во имя святого Илии Пророка (Ильинская церковь) Выйского погоста Деревня Усть-Выя Верхнетоемского района Архангельской области. 1600 г. Высота церкви (до креста) около 40 м.;
– Церковь Владимирской божьей матери Село Белая Слуда, Красноборский район Архангельской области. 1642 г. Высота церкви с крестом 45 м.;
– Георгиевская церковь. Село Вершина. Архангельская область. 1672 г. Высота церкви с крестом 36 м.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что в конце XVI и XVII столетии строительство рубленных восьмериковых церквей с шатровым покрытием высотой более 30 метров было обычной практикой и Албазинская Воскресенская церковь может быть к ним отнесена (рис. 16).



Рис.16. Реконструкция возможного внешнего вида Воскресенской церкви Албазинского острога сделанная по рисунку «Luosha» из рукописного атласа 17 века библиотеки Конгресса США.

Из сохранившихся документов известно, что священником в Албазинской Воскресенской церкви был белый поп Федор Иванов. Как и когда он пришел в Албазинский острог неизвестно. В мае 1672 года Ф. Иванов уже был в остроге и подписал от имени Федьки Евсивьева Плотника и Петрушки Осколкова «Челобитную албазинских казаков о поверстании в службу» 30. В челобитной царю Албазинских крестьян, 26 ноября 1682года Федор Иванов подписался «вместо пашенных крестьян и детей своих духовных» уже как «Воскресенский поп» 31.
Во время маньчжурского штурма Албазинского острога летом 1685 года Воскресенская церковь была «огненными стрелами» подожжена, но не сгорела. По свидетельству «пашенных крестьян Василия Никифорова с товарищи», церковь была полностью сожжена уже после сдачи острога 32. Часть ее имущества удалось сохранить и вывезти в Нерчинск. Ее настоятель белый поп Федор Иванов в Нерчинск не пошел. На «усть Урки реки», он вместе с черным попом Ермогеном в числе других челобитчиков ста девятнадцати человек служилых, промышленных людей и пашенных крестьян «для хлебной скудости» был отпущен А. Толбузиным и ушел на р. Лену. Тем не менее, имущество Воскресенской церкви вместе с казаками, вернувшимися на Албазинское городище и восстановившими в этом же году крепость, так же было привезено в Албазин и находилось там и во время второй обороны Албазинского острога. После заключения Нерчинского договора «Воскресенская казна» окончательно была вывезена из Албазина в Нерчинск «церковнаго Воскресенскаго имущества старостою» Васильем Ерофеевым. Среди вывезенного имущества было большое количество икон и церковных служебных книг 33.
Последним крупным элементом острога, не нашедшем отражения на рисунке «Luosha», но известном по письменным источникам, является проездная башня в восточной стене крепости. Вероятно причина, банальна – на рисунке ее не видно, потому что она скрыта церковью.



Рис. 17. Часовня «в надолбах» у северо-западного края Албазинского острога на рисунке «Luosha» из рукописного атласа 17 века библиотеки Конгресса США.

Еще два объекта присутствующие на рисунке находятся за пределами крепости. Это часовня, упоминаемая в «Росписном списке Албазинского острога» 1674 года 34, о которой в своем комментарии рассказал А.Р. Артемьев. Как выглядела часовня неизвестно, но маньчжурский художник изобразил в виде китайской беседки (рис. 17). Часовни-беседки были известны и в центральной России и в Сибири, однако свое широкое распространение они получили только в XIX веке. В XVII веке гораздо чаще строились простые клетские рубленые часовни. В плане они были как четырех, так и шести и восьмиугольными (рис. 18). Вид беседки часовне могла придать обстраиваемая вокруг часовни паперть или галерея иначе называемая «гульбище». Именно такая часовня сохранилась и сейчас находится в Костромском государственном архитектурно-этнографическом и ландшафтном музее-заповеднике под открытым небом "Костромская слобода" 35. Часовня представляет собой небольшой восьмигранный сруб, сужающийся кверху и окружённый галереей. Основанием галереи и пола часовни служили консоли, идущие от центра по направлению к внешним сторонам восьмерика. Над тесовой кровлей постройки возвышался небольшой шатёр с луковичной главкой. Просторное, почти круглое помещение часовни освещалось четырьмя косящатыми окнами (рис. 19). Облик этой часовни очень хорошо соотносится с китайским рисунком «Luosha».



Рис. 18. Несохранившаяся часовня близ Белой Слуды. Вологодск. губ. Сольвычегодск. уезда. (Фот. И.Я. Билибина 1894г.).

Второй объект (рис. 20 a) это, скорее всего одно из строений церкви «во имя Спаса Нерукотворённого» Албазинской Спасской пустыни.
О ней практически ничего не известно. Вероятно, как и вся пустынь, свое название она получила по иконе «Спаса нерукотворенного» принадлежавшей ее строителю черному попу Ермогену. Этой святыней он очень дорожил, а после разорения Албазина унес ее в Усть-Киренский Свято-Троицкий монастырь.



Рис. 19. Часовня д. Большое Токарево. Костромской государственный архитектурно-этнографический и ландшафтный музей-заповедник "Костромская слобода"

Считается, что пустынь была основана в 1671 году «по Амуру реке с версту на Брусяном Камени» 36. Однако, пустынь, как уединенное монашеское поселение могла быть основана на много раньше. Основатель пустыни черный поп Ермоген, прибывший в числе беглецов возглавляемых Н. Черниговским к месту постройки будущего Албазинского острога, в 1666 году уже имел монашеское звание. Следуя ему, он мог поселился не в самом остроге, а рядом уединенно. И именно это отшельническое убежище стало называться Спасской пустынью. В 1671 году, уже существовавшая пустынь, была преобразована в монастырь.
Китайский художник, создавший картографический рисунок «Luosha», не знал, как выглядят православные строения, но он отлично знал, как выглядят построенные во множестве на обширных просторах Цинской империи павильоны храмовых комплексов. Уловив некоторое внешнее сходство, он изобразил это строение именно так (рис. 20 a). Для сравнения приводим изображение Павильона Куйсин (Kuixing Pavilion ) с рукописной карты Китая династии Мин «Ming shi san ling tu» 37 (рис. 20 b).



Рис. 20. Изображения строений из картографических китайских рисунков. а – строение с рисунка «Luosha» из рукописного атласа 17 века библиотеки Конгресса США; b – Павильона Куйсин (奎星阁 Kuixing Pavilion ) из карты Map of the Ming Dynasty Tombs библиотеки Конгресса США.

Однако взглянув на рисунок с точки зрения православных традиций можно сказать, что это строение по своей конструкции соответствует небольшой колокольне. Сооружение, изображенное на рисунке, имеет небольшой прямоугольный сруб в основании, над которым надстроена звонница с четырехскатной шатровой кровлей. Какого-либо прируба к строению на рисунке не видно. Возможно, церковь была небольшой клетской с отдельно стоящей колокольней. Колокольня была более заметным сооружением, и художник изобразил на рисунке только ее. Отдельно стоящие колокольни строились и в других сибирских городах. Конструкцию такого же типа имеет сохранившаяся до настоящего времени колокольня храма мучеников Флора и Лавра в деревне Цивозеро (рис. 21.), по преданию, построенную казаками отряда Ермака. К сожалению изображений памятников XVII века являющимися прямыми аналогами строению на рисунке найти не удалось. Однако среди современных церквей такие имеются. Например, колокольня деревянной церкви Новомучеников и Исповедников Российских на Бутовском полигоне у деревни Дрожжино Ленинского района Московской области (рис. 22).



Рис. 21. Колокольня храма мучеников Флора и Лавра в деревне Цивозеро.



Рис. 22. Колокольня деревянной церкви Новомучеников и Исповедников Российских на Бутовском полигоне у деревни Дрожжино Ленинского района Московской области

Сопоставив наиболее характерные точки линии горизонта с их изображением на картографическом рисунке «Luosha», можно попробовать локализовать местонахождение изображенного на рисунке объекта, а возможно и Спасской пустыни (рис. 23). Исходя из этого сравнения, можно предположить, что изображенное на рисунке строение располагалось на скальном выступе в районе современного комплекса погранзаставы.
После взятия Албазина маньчжурами, все строения изображенные на рисунке включая монастырь, были сожжены. Об этом в своих «расспросных речах» рассказали Албазинские крестьяне: «А Албазинской острог и церковь, и дворы, и монастырь все [маньчжуры] сожгли» 38.



Рис.23. Сопоставление наиболее характерных точек линии горизонта с их изображением на картографическом рисунок «Luosha».

Приведенные выше сведения, полученные из листов «Aihun» и «Luosha» атласа «Aihun, Luosha, Taiwan, Nei Menggu tu», существенно дополняют уже известные документы, связанные с историей русско-китайских отношений в XVII веке и позволяет более точно реконструировать внешний облик строений Албазинского острога.
Дальнейшее изучение карт атласа и их сопоставление с письменными источниками может помочь уточнить численный и качественный состав маньчжурских войск принимавших участие в осаде Албазинского острога, и установить ранее не известные детали маньчжурской компании по вытеснению русских из Приамурья.

Примечания.

1. Л.Н. Гумилёв, Б. И. Кузнецов Две традиции древнетибетской картографии// Вестник ЛГУ. 1969. No 24. С. 89.
2. LibraryofCongress // Aihun, Luosha, Taiwan, Nei Menggu tu [Электронный ресурс]. – URL: http://www.loc.gov/item/gm71005078/
 (дата обращения 02.03.2016).
3. Демидова Н.Ф., Мясников В.С. Русско-китайские отношения в XVII веке. Материалы и документы. В двух томах. Том 2. 1686–1691 – М.: Наука, 1972. – вклейка.
4. Бантыш-Каменский Н.Н. Дипломатическое собрание дел между Россией и Китайским государством с 1619 по 1792 год. - Казань, 1882. - 582 с.
5. Воробьев П.И. К истории русско-китайских отношений в XVII в.//Труды ИВ АН СССР. Доклады группы востоковедов на сессии АН СССР 20 марта 1935г. 1936. Т. 17. М.–Л. С. 167 – 183.
6. Ивановский А. Посольство Спафария (Маньчжурский текст) // Зап. Вост. отд. Имп. Рус. археол. о-ва. СПб., 1888. Т. 2, вып. 3–4.
7. Мелихов Г.В. О северной границе вотчинных владений манчжурских (цинских) феодалов в период завоевания ими Китая (40-е—80-е гг. XVII в.) // Документы опровергают. М., 1982.Он же. Как готовилась агрессия феодальных правителей Цинского Китая против русских поселений на Амуре в 80-х годах XVII в. // Там же.
8. Мясников В.С. Империя Цин и Русское государство в XVII в. М., 1980. – 310 с.
9. Каморная Ю.О. Завоеватели или мироустроители проблема внешних войн в официальном историописании периода Цин //Россия и АТР. – 2014. – №. 2. С. 143.
10. Там же.
11. Артемьев А.Р. Города и остроги Забайкалья и Приамурья во второй половине XVII-XVIII вв. [Моногр.] / Отв. ред. Н. В. Кочешков ; РАН. Дальневост. отд-ние. Ин-т истории, археологии и этнографии народов Дал. Востока. — Владивосток, 1999. — С. 113.
12. Напр. РГАДА ф.1142, оп.1, д.43 л. 5—5 об. Отписка Албазинского казачьего головы А. Бейтона Нерчинскому воеводе И. Власову об отгоне неприятелем лошадей из-под Албазина.
13. Демидова Н.Ф., Мясников В.С. Русско-китайские отношения в XVII веке. Материалы и документы. В двух томах. Том 2. 1686–1691 – М.: Наука, 1972. – С. 692.
14. РГАДА ф.1142, оп.1, д.43 л. 43.
15. Демидова Н.Ф., Мясников В.С. Русско-китайские отношения в XVII веке. Материалы и документы. В двух томах. Том 2. 1686–1691 – М.: Наука, 1972. – С. 692.
16. Там же. С.8.
17. Там же.
18. Пастухов А.М., Багрин Е.А., Васильев С.Г. Коллекция артиллерийских орудий Забайкальского краевого краеведческого музея имени А.К. Кузнецова//Альманах "История оружия" - Запорожье, 2013. - № 8—9 – С. 149.
19. Красноштанов Г.Б. Никифор Романов Черниговский: документальное повествование. — Иркутск: «Репроцентр А1», 2008. – С. 252.
20. Крадин Н.П. Роспись Албазинского острога 1684 г. // Россия и АТР – 1992 – № 2, — С. 109 – 110.
21. Там же.
22. Там же.
23. Там же. С. 110.
24. Берх В.Н. Подвиги боярского сына Ерофея Хабарова и водворение россиян на берегах Амура // Сын отечества. - М. - 1821. - Т. 68, - № 12. - С. 205.
25. Паршин В.П. Поездка в Забайкальский край. Ч.1-2. - М.: Тип. Н.Степанова, 1844. Ч.2: История города Албазина / Извлеч. из соч. г. Миллера, доп. с сохранившихся до ныне устных преданий, с присовокуплением официальных бумаг, изображающих подробности истории города Албазина и дела русских на реке Амуре с 1654 по 1687 год, или до времени мирного торгового договора, заключенного с китайцами в г. Нерчинске. - С. 158.
26. Там же С. 146.
27. Там же. С. 137
28. Майничева А.Ю. Деревянные церкви Сибири XVII века: формы, символы, образы. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. С. 48.
29. Крадин Н.П. Роспись Албазинского острога 1684 г. // Россия и АТР - 1992 - № 2, - С. 109.
30. Красноштанов Г.Б. Никифор Романов Черниговский: документальное повествование. - Иркутск: «Репроцентр А1», 2008. - С.180—182.
31. Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею – 1867г, т. 10, СПб. - С. 204—206.
32. Красноштанов Г.Б. Никифор Романов Черниговский: документальное повествование. — Иркутск: «Репроцентр А1», 2008. - С. 256.
33. Паршин В.П. Поездка в Забайкальский край. Ч.1—2. - М.: Тип. Н.Степанова, 1844. Ч.2: История города Албазина / Извлеч. из соч. г. Миллера, доп. с сохранившихся до ныне устных преданий, с присовокуплением официальных бумаг, изображающих подробности истории города Албазина и дела русских на реке Амуре с 1654 по 1687 год, или до времени мирного торгового договора, заключенного с китайцами в г. Нерчинске. - С. 201—202.
34. Там же. С. 138.
35. Костромской государственный архитектурно-этнографический и ландшафтный музей-заповедник "Костромская слобода". Часовня из деревни Большое Токарёво. [Электронный ресурс]. – URL: http://www.kostrsloboda.ru/derevyannoe-zodchestvo/eksponaty-muzeya.html (дата обращения 02.03.2016).
36. РГАДА. Ф. 214. Сибирский приказ. Ст. 450. Л. 8.
37. Library of Congress // Ming shi san ling tu [Электронный ресурс]. – URL: http://www.loc.gov/item/gm71005138/ (дата обращения 02.03.2016).
38. Красноштанов Г.Б. Никифор Романов Черниговский: документальное повествование. — Иркутск: «Репроцентр А1», 2008. - С. 256.

Воспроизводится по:

Коллективная монография: «Албазинский острог: История, археология, антропология народов Приамурья" / отв. ред. А.П. Забияко, А.Н. Черкасов - Новосибирск: Издательство ИАЭТ СО РАН. 2019. С. 159173

Категория: Трухин В.И. | Добавил: ostrog (31.07.2019)
Просмотров: 923 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Форма входа
Социальные сети
Категории раздела
БЛОГ

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0