Летом 1992 г. в ходе полевых работ Амурского археологического отряда Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН на территории Нерчинского острога 1658 – 1812 гг. в с. Михайловка Нерчинского р-на Читинской обл. нами была обнаружена намогильная каменная плита с надписью (рис. 1). Она находится на кладбище XVII-XX вв. в 60 м к северу от фундамента церкви Воскресения Христова, которая была построена одновременно с острогом, но за пределами его стен.
Нерчинский острог был возведен весной – летом 1658 г. отрядом казаков во главе с воеводой А.Ф. Пашковым, прославившимся истязаниями находившегося в составе его экспедиции знаменитого расколоучителя протопопа Аввакума, который описал их в своем "Житии". Однако в первых отписках в Москву воевода называл острог Верхним Шилским (Русско-китайские отношения..., 1969, с. 235). Этим названием острог был обязан своему месторасположению. Его возвели на левом берегу р. Нерча возле ее впадения в р. Шилка, примерно в 5 км выше по течению последней от места, где находился Шилский острожок. Этот предшественник Нерчинска был построен в конце 1653 г. казаками из отряда известного землепроходца П.И. Бекетова, положившего начало освоению русскими Восточного Забайкалья (Сборник документов..., 1960, с. 203 – 208), а в 1656 г. сожжен местными эвенками. Свое окончательное название острог получил в Москве, где в грамоте, посланной из Сибирского приказа в Якутск с распоряжением о замене воеводы А.Ф. Пашкова, он в октябре 1659 г. впервые был назван Нерчинским (Дополнения к Актам..., 1851, с. 178). С момента своего основания Нерчинск становится уездным центром Восточного Забайкалья, а в 1689 г., после заключения возле его стен первого русско-китайского мирного договора, получает статус города.
Надгробие на старом Нерчинском кладбище изготовлено из гранита и имеет прямоугольную форму размерами 2 × 0,65 × 0,3 м (рис. 2). На его верхней обработанной
[171]

Рис. 1. Надгробие XVII в. с надписью из Нерчинска

 

поверхности твердой рукой резчика по камню полууставом XVII в. выбита надпись в 11 строк:

СЕГ[О] ГОДУ АВГУ
[С]ТА ВЪ [.] ПРЕС
ТАВИС[Я] РАБ [Б]0
ЖИИ ГОСТЯ
ГАВРИЛА НИ
КИТИНА ПР
ИКАЩИКЪ ЕВО
ТИМОФ[Е]И ИВ
АНОВЪ С[Ы]Н
Ъ БОЖЕД
ОМОВЪ

Оба поименованных в тексте человека – конкретные исторические лица, участники и очевидцы бурного освоения Сибири последней четверти XVII столетия. Их жизненный путь хорошо прослеживается по письменным источникам. Однако, если место захоронения более именитого из них в Москве давно забыто, то место упокоения другого на восточной окраине тогдашней России сохранилось.
В надписи на плите фигурируют гость Гаврила Никитин и похороненный под ней его приказчик Тимофей Иванович Божедомов. Первый из них был одним из самых

Рис. 2. Надгробие 1696 г. на могиле Т.И. Божедомова из Нерчинска

[172] богатых российских купцов последней четверти XVII в. Выходец из поморской деревни он благодаря своей предприимчивости в 1670-х годах становится приказчиком московского гостя Евстафия Филатьева и торгует по его поручению в Енисейске (Бахрушин С.В., 1955, с. 228). В 1674 г. Гаврила Романович во главе каравана из 43 человек отправляется с товарами Е. Филатьева из Селенгинска через монгольскую степь в Китай. На обратном пути из Пекина он встретился в Енисейске с направляющимся туда царским послом Н.Г. Спафарием, который подробно расспросил его о приеме каравана маньчжурскими властями и передал с ним в Москву письмо боярину и судье Посольского приказа А.С. Матвееву (Русско-китайские отношения..., 1969, с. 417, 473, 475). В 1677 – 1678 гг. Г.Р. Никитин скупает от имени Е. Филатьева пушнину в Соли Вычегодской. Дела его идут настолько успешно, что вскоре он становится самостоятельным купцом, а в феврале 1679 г. уже числится членом привилегированного купеческого сословия – гостиной сотни. В 1681 г. Г.Р. Никитин был пожалован гостем, став членом наиболее привилегированной и богатой прослойки купечества (Бахрушин С.В., 1955, с. 228). После этого его талант предпринимателя проявился в полной мере. Именно за гостями, вплоть до ликвидации в конце 20-х годов XVIII в. этой сословной категории, сохранялось преимущественное право ездить торговать за границу, в то время как представители гостиной сотни получали подобную привилегию лишь в виде исключения (Голикова Н.Б., 1990, с. 211). Обширные торговые операции совершались Г.Р. Никитиным одновременно в Европейской России, Сибири и Китае. Его приказчики и люди разъезжали по русским торговым городам и ярмаркам, где скупали товары для продажи в Сибири. Зимним путем через Верхотурье за Урал отправлялись обозы с тканями (от западноевропейских и персидских до русских холстов и сермяг), кожевенными товарами, шелком, бакалейными и аптекарскими товарами, металлами, драгоценными вещами и украшениями, галантерейными изделиями, одеждой, парфюмерией, посудой и бытовыми предметами, письменными принадлежностями и книгами, предметами культа, промысловыми принадлежностями, воском и хмелем. Существенной стороной деятельности Г.Р. Никитина было ростовщичество. Он ссужал деньгами представителей самых различных слоев населения от великоустюжского архиепископа Александра (500 руб.) и Мангазейского воеводы М.С. Волчкова (601 руб.) до рядовых служилых людей. В числе последних были выходцы из Албазина, добравшиеся после его капитуляции в Нерчинск в августе 1685 г. "наги и босы и голодны" (Дополнения к Актам..., 1872, с. 111). Не имея никаких средств к существованию, они сразу попались в руки приказчиков Никитина. Албазинский монастырский вкладчик Я. Мокиев дал на себя кабалу в 8 гривен за рубашку, албазинский пашенный крестьянин одолжил 7 руб., албазинский черный поп Федор по двум кабалам задолжал 20 и 1 руб. и даже албазинский воевода А.Л. Толбузин дал на себя кабалу в 100 руб. Главной целью же торговых поездок в Сибирь были меха, наиболее ценные из которых – соболиные – отправляли в европейскую Россию, а дешевую мягкую рухлядь – в Китай. Оттуда в свою очередь везли шелковые ткани, жемчуг, золото, чай, бадьян и посуду (Бахрушин С.В., 1955, с. 237 – 246).
Совершенно очевидно, что такие масштабные торговые операции требовали большого количества помощников. Ими были родственники Г.Р. Никитина, а также его люди и приказчики. Среди последних видное место занимали представители семьи сольвычегодцев Божедомовых: Федор, Иван, Дмитрий и Тимофей Ивановы. Ф.И. Божедомов производил закупку товаров для Никитина в Устюжском уезде в 1681 г., И.И. Божедомов работал на него в Сибири в 1686 – 1691 гг., Д.И. Божедомов ездил с товарами Никитина в Китай в 1696 г. и вернулся в Москву в 1698 г. Тимофей Иванович Божедомов посылался Никитиным в Сибирь в 1689 г., потом упоминается там в 1693 г. В марте 1695 г. Г.Р. Никитин отправил в Китай "для торгового своего промыслу" Тимофея Божедомова, Ивана Алексеева и Максима Тимофеева, "да с ними ж для всякого вспомоганья и работы и береженья работных людей 15 человек". 8 июня 1696 г. Т.И. Божедомов, "будучи в Нерчинском городе, занял... в его
[173]

Рис. 3. Надгробие XVII в. с орнаментальным крестом из Нерчинска
 

(Г.Р. Никитина. – А.Л.) хозяйский торг и промысел усольца у С.Г. Телятева 111 рублев 12 алтын денег московских ходячих до сроку 205 году августа 25 числа", а 2 августа он занял в Селенгинске у пятидесятника казачьего Д.А. Торокановских 364 руб. 1 алтын 4 деньги, за пять тюней китайки самой доброй (Бахрушин С.В., 1954, с. 142). Вскоре после этого, судя по надписи на надгробии, Т.И. Божедомов скоропостижно скончался "в дороге, не дошед Нерчинску" (Бахрушин С.В., 1955, с. 230, 231). Именно смертью в пути и объясняется отсутствие ее точной даты на плите, для которой резчик по камню оставил место, но ее ему так и не сообщили.
После заключения в 1689 г. русско-китайского мирного договора Нерчинск на короткое время стал перевалочным центром караванной торговли с Китаем (Кашик О.И., 1961, с. 191 – 196). Г.Р. Никитин и его приказчики были там хорошо известными людьми. Гостю принадлежала в Нерчинске собственная лавка. В 1686, 1690, 1691 и 1697 гг. в городе находились его торговые агенты (Бахрушин С.В., 1955, с. 238). Ввиду этого неудивительно, что на могиле Т.И. Божедомова была положена нехарактерная для тех мест плита с надписью. Похожие намогильные памятники были широко распространены в европейской части России, но исключительно редки на Дальнем Востоке. На сегодняшний день нам известно о существовании еще только одной подобной плиты с надписью на могиле воеводы А.Л. Толбузина (Новиков Г.С., 1949, с. 12), погибшего во время второй осады Албазина маньчжурами в июле 1686 г. (Артемьев А.Р., 1996, с. 186), которая, к несчастью, утрачена. Что же касается автора надгробной надписи, воспроизведенной резчиком по камню, то, судя по источникам, недостатка в грамотных людях среди населения Нерчинска того времени не было.
[174] Согласно исследованию Г.А. Христосенко, скрупулезно изучившей около 200 деловых документов Нерчинской воеводской канцелярии второй половины XVII в., они были написаны 77 различными почерками, из которых 33 приходятся на 1690-е годы (Христосенко Г.А., 1973, с. 115 – 117). Согласно данным, численность нерчинского гарнизона составляла 400 чел. в 1694 г. и 419 – в 1699 г. (Найденов Н.А., 1886, с. 7 – 12; Леонтьев Г.А., 1968, с. 58). Сравнение этих показателей позволяет определить процент грамотных людей среди служилого населения Нерчинского уезда. Он составлял 7,8 – 8,2%, однако реально был немного больше, поскольку до нас дошла только официальная переписка того времени.
Г.Р. Никитин пережил своего приказчика ненадолго. 30 августа 1698 г. по обвинению своим должником в непочтительных отзывах о царе Петре и его фаворите А.Д. Меншикове, а также в критике правительственных мероприятий он был взят в Преображенский приказ. Тяжело больной старик Гаврила Романович, чувствуя приближение смерти, боялся умереть без причастия и попросил родственников дать известному своим корыстолюбием Меншикову взятку в 1000 или 2000 рублей, чтобы его ввиду болезни отпустили домой. Меншиков согласился помочь за 2500 рублей. Однако заступничеству помешало присутствие в доме Александра Даниловича, когда принесли деньги, царя Петра, и 18 сентября Гаврила Романович умер в Преображенском приказе. Вдова Г.Р. Никитина вышла замуж за брата знаменитого воспитателя царя Никиты Зотова – Ефима (Бахрушин С.В., 1955, с. 226, 250, 251).
В заключение отметим, что на Нерчинском кладбище помимо плиты, о которой идет речь, имеются еще два надгробия XVII в. К сожалению, одно из них изготовлено из мягкого песчаника и надпись на нем почти уничтожена в результате климатических воздействий. Другая плита без надписи (рис. 3), с крестом, выполненным резным орнаментом в виде "лесенки", на Голгофе, изображенной в технике трехгранно-выемчатой резьбы. Последняя, как известно, сменяется на надгробиях Центральной России плетеным орнаментом в начале XVII вв. (Беляев Л.А., 1995, с. 198). Однако на окраинах Московской Руси, она, по-видимому, применяется и в более позднее время.

Список литературы

Артемьев А.Р., 1996. Останки непогребенных защитников Албазинского острога // РА. № 1.
Бахрушин С.В., 1954. Агенты русских торговых людей XVII в. Избранные труды. Т. 3. Ч. I. М.
Бахрушин С.В., 1955. Торги гостя Никитина в Сибири и Китае. Избранные труды. Т. 2. М.
Беляев Л.А., 1995. Орнамент надгробий Москвы XIII — XVII вв. (формальный и семантический анализ) // Славянская археология. 1990. Раннесредневековый город и его округа. Материалы по археологии России. Вып. 2. М.
Голикова Н.Б., 1990. К вопросу о правовом положении городского населения России XVI — XVII веков // Русский город. Вып. 9. М.
Дополнения к Актам историческим, 1851. Т. 4. СПб.
Дополнения к Актам историческим, 1872. Т. 12. СПб.
Кашик О.И., 1961. Торговля в Восточной Сибири в XVII – начале XVIII в. (по данным таможенных книг Нерчинска, Иркутска, Илимска) // Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск.
Леонтьева Г.А., 1968. К вопросу об образовании постоянного служивого населения в Восточной Сибири во второй половине XVII — XVIII в. (Нерчинский уезд) // Вопросы истории социально-экономической и культурной жизни Сибири и Дальнего Востока. Вып. 2. Новосибирск.
[Найденов] Н.А., 1886. Сибирские города. Материалы для их истории XVII и XVIII столетий. Нерчинск. Селенгинск. Якутск. М.
Новиков Г.С., 1949. Отчет о выполненных в 1949 г. исследованиях в Амурской области // Архив ИА РАН. Р-1. № 376.
[175] Русско-китайские отношения в XVII веке, 1969. Материалы и документы. Т. 1. 1608 – 1683 / Сост. Н.Ф. Демидова, В.С. Мясников. М.
Сборник документов по истории Бурятии XVII века, 1960. Вып. 1 / Сост. Г.Н. Румянцев, С.Б. Окунь. Улан-Удэ.
Христосенко Г.А., 1973. Палеографическое описание рукописных документов Нерчинского острога второй половины XVII века // Вопросы краеведения Забайкалья. Вып. 2. Чита.

Воспроизводится по:

Российская археология. М., 1998. № 3. С. 170 — 175.