Вторая половина XVII в. была отмечена ростом российско-маньчжурской территориально-политической напряжённости в Приамурье. Во многом это было связано с началом правления императора Канси в 1676 г. Он пресёк интриги придворных группировок, облегчил положение покорённого китайского населения, пересмотрел ряд внешнеполитических приоритетов. Так, корректировке подвергся и «Амурский вопрос», что диктовалось следующим:
- несмотря на победы над национальным движением в Китае, Канси понимал, что сопротивление здесь будет продолжаться. Поэтому одной из важнейших задач для маньчжуров являлось сохранение безопасности их коренного домена на Сунгари от всех реальных и мнимых угроз. Одной из таковых для маньчжуров представлялось присутствие русских на Верхнем Амуре;
- Канси уже имел представление о России, как о крупной, достаточно сильной стране. Поэтому ограниченность её военного потенциала в Приамурье следовало использовать как можно быстрее, пока региональная ситуация не начала меняться не в пользу империи Цин;
- решимость Канси стимулировалась известием о кончине царя Алексея Михайловича. Тот уделял пристальное внимание Приамурью и был хорошо информирован о состоянии дел в регионе. Теперь воцарение его слабоумного сына Фёдора внушало надежду на ослабление государственного внимания к далёкой окраине страны.
По оценке современных китайских учёных, Канси действовал «энергично и решительно» [10, с. 263]. В 1676 г. северный маньчжурский пост Гирин получил статус города, в который начали стягиваться перебрасываемые из империи Цин войска. Одновременно на Сунгари (район современного Харбина) была восстановлена военная верфь.
Внимание русских от этих приготовлений отвлекало вторжение монголов в Забайкалье. Год спустя началось восстание тунгусов, которые пытались захватить Охотск и совершали набеги в окрестности Якутска. Эти действия являлись частями единого плана, разработанного имперским генеральным штабом накануне решающего выступления против России. Он состоял в том, чтобы руками союзников сковать силы русских в Забайкалье и Якутии. Их действия на фланге и в тылу Албазинского воеводства грозили ему полным окружением и разрывом его связей с основным массивом российских земель.
Проведя столь основательную подготовку, империя Цин объявила в 1682 г. России войну. В изданном по этому поводу эдикте Канси были изложены территориальные претензии маньчжурского государства к России: «Русским следовало бы вернуться в Якутск, которому и надлежит быть границей» [11, с. 162–164]. Летом 1682 г. на левый берег Амура севернее устья Сунгари уже был выдвинут корпус генерала Лантаня численностью в 10 тыс. чел. Отдельного упоминания заслуживает входившее в него подразделение из 20 голландских офицеров-артиллеристов. В распоряжении Лантаня имелось более 100 речных судов различного класса – от боевых кораблей до лодок.
Флотилия предназначалась для переброски артиллерийского парка, представшего собой внушительную силу: 47 тяжёлых осадных и 125 полевых орудий, которые были отлиты в Пекине французским специалистом Вербье. Орудийные расчёты были подготовлены голландскими офицерами и находились под их командой. Данное военное новшество было отмечено в эдикте Канси: «Мы используем отборное и сильное войско. Оружие и снаряжение у нас в отличном состоянии. Русские не смогут противостоять нам» [15, с. 40].
Внимание к Приамурью со стороны центральной российской власти тогда действительно ослабло. Едва заняв престол, царь Фёдор уже находился при смерти. В Москве назревала интрига вокруг дальнейшей судьбы трона. Поэтому военная и дипломатическая активность поддерживалась лишь на наиболее актуальных геополитических направлениях – Среднеевропейском, Балтийском, Крымском. На отдалённых окраинах государства она была практически свёрнута. Это относилось и к Юго-Восточному фронтиру.
Так как в изменившейся после смерти Алексея Михайловича системе территориальнополитических ценностей значимость Приамурья снизилась, управление Албазинским воеводством было поручено представителю мелкопоместного служилого дворянства Алексею Толбузину. Впрочем, это назначение было продиктовано не одной лишь «худородностью» назначенца. Его отец в 1662–1667 гг. возглавлял Нерчинское воеводство. Так что Толбузин хорошо представлял себе условия, в которых ему предстояло действовать.
На месте он обнаружил себя прибывшим на фронт, который протянулся от Забайкалья до Охотского моря, а вверенное ему воеводство оказалось в эпицентре боевых действий. Противник уже приступил к активным действиям: в начале осени генерал захватил Долонский и Селемджинский остроги на Зее. Толбузин провёл ревизию имевшихся у него сил. Они составили 2 тыс. стрельцов и казаков, 1 тыс. умевших обращаться с оружием колонистов, 400 тунгусских ополченцев. В их распоряжении имелось 21 орудие [12, с. 107]. В целом для региона, это была серьёзная группировка. Но по численности личного состава и тяжёлых вооружений она серьёзно уступала маньчжурским войскам.
В конце весны 1683 г. Лантань подступил к Верхнезейскому острогу. С его падением русская оборонная линия на Селемдже–Зее была полностью уничтожена. Теперь ничто не стояло на пути неприятеля в Верхнее Приамурье. Закрепляя свой успех, Лантань занял Тунгирский волок, блокировав возможный подход русских подкреплений из Якутии. Одновременно монголы осадили Селенгинск, связав силы Нерчинского воеводства. Албазин оказался в положении стратегического окружения.
В принципе, албазинцы имели шанс на отступление: вражеское кольцо ещё не замкнулось с западной стороны. Двигаясь вверх по Амуру, Толбузин и его люди могли уйти в Нерчинск. Но брошенная позиция открывала врагу прямой путь в Забайкалье. Поэтому гарнизон острога стоял на месте, хотя каждый его представитель осознавал опасность сложившегося положения.
Операции Лантаня весной–летом 1683 г. были успешны. Но к осени он был поставлен в подчинение маршалу Сабсу. Это назначение повышало статус кампании. Но новый главнокомандующий оправдал возлагавшиеся на него надежды лишь отчасти. Получив возможность напрямую руководить переподчинённой ему ударной группировкой, Сабсу не проявил активности.
В начале 1684 г. он был сменён маршалом Пэнчунем. Пэнчунь был настроен более решительно и летом отдал приказ о наступлении. Корпус Лантаня выступил силами более 4 тыс. пехотинцев, более 1 тыс. нестроевых солдат, 1 тыс. конников при 30 тяжёлых и 15 лёгких орудиях. Толбузин, не имея сил для полевого сражения, закрылся в Албазине. Маньчжуры подступили к острогу и взяли его в кольцо 23 июня.
В блокированном Албазине находилось до 450 защитников. Артиллерийский парк насчитывал всего три орудия. Сведения о первой обороне Албазина указывают, что положение его гарнизона было отчаянным. К численному превосходству неприятеля прибавилось его колоссальное превосходство в огневой мощи.
На рассвете 25 июня 1684 г. маньчжуры начали бомбардировку. К вечеру Албазин как укрепление перестал существовать. Лишь после этого Лантань двинул против него пехотные колонны. Сопротивления не ожидалось – предполагалось, что гарнизон в основном уничтожен, а его остатки деморализованы.
Толбузин при отражении штурма действовал безупречно. С началом обстрела он смог разместить людей внутри укрепления так, что большинство из них не только уцелело, но и в решающий момент оказалось готово встретить противника по всему периметру острога. Эффект их неожиданной контратаки оказался высок. В рукопашном бою албазинцы, несмотря на численное превосходство штурмующих, смогли не только удержать позиции. На участке, обращённом к склону Амура, они перешли в наступление и обратили неприятеля в бегство, лишь немного не пробившись к стоянке вражеских судов.
Сражение закончилось лишь к утру. На рассвете 26 июня маньчжурские штурмовые колонны отошли в лагерь, так и не сумев вступить в пределы развалин Албазина.
Несмотря на успешную контратаку, далее оборонять русским было практически нечего – Албазинского острога более не существовало. Не вызывало сомнения и то, что, оставшись без фортификационного прикрытия, остатки его гарнизона при повторной атаке будут
уничтожены. Поэтому Толбузин вступил 27 июня в переговоры с Лантанем. Маньчжурский генерал согласился на почётную капитуляцию албазинцев.
Собирая по пути небольшие группы и одиночных беженцев, Толбузин июле 1684 г. достиг Усть-Стрелочного острога. Сюда с ним пришло 645 человек (мужчин – 324, женщин и детей – 321). Здесь произошла встреча Толбузина с отрядом Афанасия Бейтона.
Сам Бэйтон в одной из челобитных указывал, что происходил из «земли Прузской». Его путь солдата-наёмника начался в юности на полях сражений Тридцатилетней войны. Затем он служил в польской армии. При каких обстоятельствах Бейтон перешёл в 1654 г. на сторону России, не известно. Но здесь он зарекомендовал себя лучшим образом, воюя затем 10 лет против поляков.
Между Толбузиным и Бейтоном установились дружеские отношения. Оба они были нацелены на реванш в Приамурье. При этом основным мотивом были не личные амбиции, а взвешенный геостратегический анализ.
После падения Албазина, вероятность наступления маньчжуров на Забайкалье вверх по Амуру стала реальной. Соединив этот манёвр с монгольским наступлением с юга, неприятель мог окружить Нерчинск и продвинуться до Селенги и восточного берега Байкала. Предотвратить такой сценарий развития событий могло лишь восстановление заслона на Амуре.
27 августа отряд Толбузина – Бейтона численностью 500–600 человек при шести пушках занял пепелище Албазина. Возведённое на его месте новое укрепление было гораздо мощнее.
Действия русских были неожиданны для маньчжуров. Этим объясняется тот факт, что после восстановления Албазина они в течение почти двух лет ограничивали свои действия в регионе выдвижением заслонов вдоль Амурского русла и отдельными рейдами.
В новый поход Лантань выступил 11 июня 1686 г. Его силы насчитывали 3 тыс. маньчжурских кавалеристов и 4,5 тыс. китайских пехотинцев при 40 орудиях и 150 речных судов.
Началом второй битвы за Албазин считается 9 июля 1686 г. Неприятельское войско взяло острог в кольцо, но сразу подверглось удару со стороны вышедшего за ворота отряда Бейтона. Урон маньчжурской стороны оказался значительным. 13 июля Бейтон провёл вторую вылазку - практически с тем же эффектом.
После второй вылазки Бейтона кольцо осады пришлось отодвинуть и прибегнуть к знакомой тактике – разрушению оборонительных укреплений артиллерийским огнём. Но на этот раз обстрел не причинил стенам Албазина вреда. Это было неприятным для Лантаня обстоятельством. Стало очевидно, что достижение победы без штурма не возможно.
Маньчжуры не знали, что осаждённые понесли серьёзную утрату. Во время сражения 13 сентября вражеское ядро нанесло смертельную рану Толбузину. Через четыре дня после ранения он скончался. Командование гарнизоном перешло Бейтону.
За сентябрь и начало октября защитники Албазина отбили три штурма, один из которых длился непрерывно пять суток. При этом они совершили пять успешных вылазок, во время которых были уничтожены склады противника. В результате, к середине октября, положение маньчжуров крайне осложнилось. Их потери в живой силе составили более 1,5 тыс. чел.; боеприпасы и провизия были на исходе. Наконец, Лантань отдал приказ о прекращении активных операций и начале «глухой» осады. Корпус просто стоял вокруг Албазина, изолировав его от внешнего мира. Возможно, маньчжуры действовали бы решительнее, если бы знали, что в живых осталось всего 150 защитников острога.
30 ноября 1686 г. под Албазин был доставлен приказ о перемирии: Россия и империя Цин договорились о переговорах об урегулировании конфликта на межгосударственном уровне. Но Лантань не имел приказа об отступлении на зимние квартиры и поэтому продолжал удерживать свой корпус на позициях. Откровенно говоря, в сложившихся условиях провести отход он бы уже не смог: флотилия вмёрзла в Амур, лошади почти все или пали, или были съедены. Стояние под Албазиным обернулось для маньчжуров тяжёлым испытанием. Вдобавок к голоду и холоду среди них вспыхнула эпидемия. К началу весны корпус Лантаня сократился ещё на 1 тыс. чел. и полностью потерял боеспособность.
Положение албазинского гарнизона тоже было удручающим. По неизвестной причине запасы продовольствия, на основательность которых указывают все источники, оказались на грани истощения уже к декабрю 1686 г. С этого времени рацион защитников острога нормировался и постоянно урезался. Ослабленные голодом и ранениями, они стали жертвами цинги. И хотя гарнизон с начала 1687 г. не нёс боевых потерь, к весне под командованием Бейтона осталось 66 человек, из которых дееспособными были лишь 19. Но, несмотря на тяжёлые испытания, албазинцы не склонились к капитуляции.
Приказ о полном снятии осады Лантань получил лишь в конце весны 1687 г., 6 мая 1687 г. он отвёл свой сильно поредевший корпус от Албазина. Остатки албазинского гарнизона так же были ослаблены до предела. Но к середине лета 1687 г. Бейтон сообщил в Нерчинск, что ждёт подкреплений и готов удерживать острог и далее.
Итак, поле боя Второй Албазинской битвы осталось за российской стороной. Был удержан важнейший оборонительный пункт, что исключило возможность охвата и оккупации маньчжурскими войсками Забайкалья, их выход к стратегическому рубежу Селенга – восточный берег Байкала.
Литература
1. Александров В.А. Россия на дальневосточных рубежах (вторая половина XVII века). Хабаровск, 1984. 271 с.
2. Алексеев А.И. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки. М., 1982. 288 с.
3. Алексеев А.И. Хождение от Байкала до Амура. М., 1976. 208 с.
4. Беспрозванных Е.Л. Приамурье в системе русско-китайских отношений в XVII–середине XIX веков. Хабаровск, 1986. 335 с.
5. Золотарёв Л.М. Дальний угол, глухая сторона. Хабаровск, 2008. 133 с.
6. Кабанов П.И. Амурский вопрос. Благовещенск, 1959. 255 с.
7. Кабузан В.М. Дальневосточный край в XVII –начале XX веков. М., 1985. 260 с.
8. Краткая история Амурского казачьего войска / сост. В.В. Крюков. Хабаровск, 2009. 576 с.
9. Крюков В.В. Амурское казачество вчера и сегодня. Хабаровск, 2008. 208 с.
10. Лю Да-нянь О Канси / Историческая наука в КНР / под ред. Р.В. Вяткина. М., 1971. С. 261–279.
11. Мелихов Г.В. Маньчжуры на северо-востоке (XVII век). М., 1974. 246 с.
12. Мясников В.С. Договорными статьями утвердили. Дипломатическая история русско-китайской границы XVII–XX веков. Хабаровск, 1997. 543 с.
13. Мясников В.С. Империя Цин и Русское государство в XVII веке. Хабаровск, 1987. 512 с.
14. Попов И.М. Россия и Китай: 300 лет на грани войны. М., 2004. 511 с.
15. Русская тихоокеанская эпопея. Хабаровск, 1979. 607 с.
16. Русские землепроходцы и мореходы. – М., 1982. 80 с.
17. Шведов В.Г. Историческая политическая география. Обзор становления, теоретические основы, практика. Владивосток, 2006. 259 с.
18. Широкорад А.Б. Россия и Китай. Конфликты и сотрудничество. М., 2004. 448 с.
19. Родионов А. Всё началось с Албазина. – http://www/hrono/ru/text/2004/rod0304.html
Воспроизводится по:
Естественно-географическое образование на Дальнем Востоке : материалы IV регион. науч.-практ. конф. (Благовещенск, 8–9 нояб. 2012 г.). - Благовещенск, 2013. – С. 18–26.
|
